„К ликвидации приступить…”
(из истории политических репрессий поляков в 1930-1940-е годы)
Кузнецов Игорь
Предисловие
Насилие в советском обществе было всегда. Но с 1917 года оно приобрело новое качество, став основным средством решения социальных проблем.
Сначала насилие было направлено против так называемых враждебных классов, но очень скоро обернулось против оппозиционно настроенных членов самой большевистской партии. В конце концов оно стало универсальным и обратилось против собственного народа.
Где, в какой другой стране установление нового общественного порядка вылилось в море крови, - крови миллионов человеческих жертв! Беларусь за короткий срок - немногим более семи десятилетий - пережила величайшие потрясения: гражданскую войну, коллективизацию, массовые политические репрессии и Вторую мировую войну, депортацию жителей из Западной Беларуси в отдалённые районы СССР. И у критической черты, где сегодня оказалась Беларусь, стало очевидно: путем насилия невозможно решить никакие социально-экономические проблемы, насилие ведёт в исторический тупик, из которого мы до сих пор не можем выбраться.
Трагический результат всех социальных и политических преобразований - наш человек, всё наше люмпенизированное общество, заражённое ядом насилия. Речь идёт не о преступности, а о том, что в Беларуси люди в подавляющем большинстве не представляют себе иного способа решения социальных проблем, как только путем насилия.
Если человека унизили страхом, надругались над его правом быть человеком, - об этом следует по крайней мере помнить. Сначала человек принимает унижение как неизбежность, потом - вообще забывает, что его унизили. То есть воспринимает унижение как нечто обыденное и естественное. Как к уничтожению чувства национального достоинства целого народа надо подходить к тому, что предавались и сегодня предаются забвению преступления сталинизма.
Нравственность - это инстинкт самосохранения общества. Общество подошло к краю пропасти, и инстинкт напомнил о себе. Нравственность нормативная, разложенная по параграфам догматиками, затрещала по швам. Зато очевидными стали поиски нравственных примеров, воплощённых в целостных человеческих судьбах лучших представителей польского народа. О них читатель сможет узнать из этой книги.
Сотни тысяч уроженцев республики - белорусов, поляков, украинцев, русских, евреев, представителей других национальностей были огульно названы «врагами парода» и насильственно отправлены в лагеря, в места специального поселения. Разные это люди, не схожи их судьбы. Из представителей других наций, проживавших в Беларуси, самый уничтожающий удар советских карательных органов пришелся на поляков.
Одни были сразу уничтожены. Следы других потерялись в кромешном аду лагерей. Но третьи, проходя суровые испытания, все-таки выстояли, выжили, вернулись к жизни из небытия, сохранив в своих сердцах не ненависть, а кровное родство со своим народом, своей Родиной.
Публикация данной книги - это и увековечивание памяти пострадавших, и определенная лепта в выработку механизма недопущения подобного геноцида в будущем.
85 процентов поляков Беларуси было репрессированно в кровавые 1930-1940-е годы. Поэтому название книги "Польская трагедия" выбрано не случайно. Оно, на наш взгляд, верно и полно отвечает ее содержанию. Все, что произошло в те годы, оставляет в душе глубокую боль, а для оставшихся в живых поляков, чьи родственники и близкие названы в этой книге, - незаживающую и кровоточащую рану.
В этой книге - наша правда, наша боль людская, наша горечь и наша скорбь.
Эта книга нужна в первую очередь нам, нашим детям и внукам, чтобы они стали не «винтиками», не «трудовыми ресурсами», не населением, с чьим мнением просто не считаются, а свободными людьми, знающими своё прошлое, ответственными за настоящее и будущее своей страны.
История всегда справедлива. В конце концов именно она и только она расставляет акценты, возвращает память. Трудно определить, сколько горечи в возвращении этой памяти. Но однажды пережив боль утраты, боль унижения близких и дорогих людей, мы передадим воспоминание о ней своим детям и внукам. Чтобы ничто подобное больше никогда не повторилось.